Камрад
|
Nessy
В. Агеев "Роман с кокаином", настоящее имя автора - Марк Леви. Проза экстра класса. Струве приписывал роман набокову.
да, клёвая штука. мне вот этот отрывок запомнился.
похож на виртуальное общение)
В дни, когда у меня случались деньги, но всегда вечером,
когда кое-где через один горели фонари, закрыты были магазины и
пустели трамваи, -- я выходил. В узких диагоналевых брюках со
штрипками, которых уже давно не носили, но которые слишком
хорошо обтягивали ноги, чтобы отказаться от них, в фуражке с
обвисающими полями ширины дамских шляп, в мундире с высоким,
выбивающим второй подбородок, суконным воротником, напудренный
как клоун и с навазелиненными глазами, -- так шел я вдоль по
бульварам, как веткой цепляя взглядом глаза всех идущих
навстречу мне женщин. Никогда и ни одну из них я, как это
принято говорить, не раздевал взглядом, как и никогда не
испытывал чувственности телесно. Шагая в том горячечном
состоянии, в котором другой быть может писал бы стихи, я,
напряженно глядя во встречные женские глаза, все ждал такого же
ответного, расширенного и страшного взгляда. К женщинам,
отвечающим мне улыбкой, я не подходил никогда, зная, что на
такой взгляд, как мой -- улыбкой может ответить только
проститутка или девственница. В эти вечерние часы ни одно
воображаемое телесное обнажение не смогло бы так сразу
пересушить горло, так заставить его задрожать, как этот женский
жуткий и злой, пропускающий в самое дно, хлещущий взгляд
палача, -- взгляд, как прикосновение половых органов. И когда
такой взгляд случался, а рано или поздно он случался
непременно, я тут же на месте поворачивался, догонял глянувшую
на меня женщину, и, подойдя, прикладывал белую перчатку к
черному козырьку.
Казалось бы, что взглядом, которым эта женщина и я посмотрели
друг другу в глаза, словно час тому назад мы совместно убили
ребенка, -- казалось бы, что таким взглядом сказано уже все,
все понято и говорить больше решительно не о чем. На самом же
деле все обстояло гораздо сложнее, и подойдя к этой женщине и
сказав фразу, смысл которой состоял всегда как бы в продолжении
только что прерванной беседы, -- я принужден был еще говорить и
говорить, дабы говоримыми словами вырастить и довести
душевность наших отношений до соединения ее с чувственностью
нашего первого сигнального взгляда. Так, в бульварных потемках,
шли мы рядом, враждебно настороженные и все-таки как-то нужные
друг другу, и я говорил слова, влюбленность которых казалась
тем более правдоподобной, чем менее она была правдива. А когда
наконец, руководимый той странной уверенностью, будто
осторожность при нажатии курка -- сделает выстрел менее
оглушительным, я, -- как бы невзначай, как бы между прочим --
предлагал поехать в гостиницу и провести там часок, конечно
лишь за тем, чтобы поболтать, и все это по причине-де того, что
нынче погода (смотря по обстоятельствам) слишком холодна или
слишком удушлива, -- то уже по отказу (отказ следовал почти
постоянно), вернее по его тону, -- взволнованному ли,
возмущенному, спокойному, презрительному, боязливому или
сомневающемуся, -- я уже знал, есть ли смысл, взяв эту женщину
под руку, упрашивать ее дальше, или же нужно повернуться и не
прощаясь уйти.
Случалось иногда и так, что в то время, как я догонял одну
женщину, только что зацепившую и позвавшую меня своим страшным
взглядом, -- другая женщина, в идущей мне навстречу толпе, тоже
кидала мне такой же откровенно зовущий и жуткий взгляд.
Пораженный нерешительностью и непременностью быстрого выбора, я
тогда останавливался, -- но заметив, что вторая оглянулась,
поворачивался и шел вслед за ней, при этом все оглядывался на
первую, которая уходила в противоположном направлении все
дальше, и вдруг, заметив, что и она оглянулась, сравнивал снова
обеих, не догнав второй, снова бросался в противоположную
сторону за первой, часто не находил ее, успевшую далеко уйти,
толкал встречных, задерживающих меня людей, метался в поисках,
и чем больше метался, чем дольше искал, тем искреннее верил в
то, что она, именно она, которая звала, оглянулась и скрылась в
этой проклятой толпе, -- есть та мечта и совершенство, которую,
как всякую мечту, не настигну и не найду никогда.
(с)
|
)
но я сейчас под страшной клятвой - обещал себе дочитать Улисса Джойсевского... чуждый он мне человек. и реминисценций (о как) ноль
