Ралли Джапан. (CMR’03, которую я ненавижу, посвящается)
Юкико стояла рядом и, казалось, получала от всего происходящего истинное удовольствие. Дождь хлестал сплошной серой пеленой, черный асфальт блестел от воды, мы с ней стояли в черной грязи прямо за железным отбойником на краю узкой извилистой дороги. В этом месте серпантин спускался с горы на открытое место и резко сворачивал перед залитым водой полем. Я держал над нами большой красный зонт, но для Юкико в этом не было особой необходимости. Она была с ног до головы закутана в ядовито-желтый, непромокаемый плащ. Но лицо и челка все равно были влажными от проливного дождя. Рядом было много людей и, не смотря на шум ливня, было слышно как они возбужденно переговариваются и смотрят куда-то вправо. Ничего кроме естественного раздражения от жуткой непогоды я не испытывал. Мне хотелось плюнуть на это дурацкое ралли, на которое она меня вытащила. В горле першило, я шмыгал носом, возможно, я уже заболел. Я посмотрел на лицо Юкико и заметил, что она улыбается, она тоже смотрела на поворот справа. Я передумал делиться с ней своими мыслями. Она повернулась и, потянувшись ко мне, громко сказала, стараясь перекричать дождь:
- Сейчас должен быть Колин, он идет третьим!
- Колин?
- Колин Макрэ! Ты что, не знаешь?!
- А, да, понятно… - сказал я. Я не знал Колина Макрэ.
- Он идет третьим, - кричала она, – но обычно он всегда атакует на последних этапах!
Я не нашелся что ответить. Вдруг сквозь шум падающей воды послышался какой-то новый звук. Люди в промокших и блестящих полэтиленовых накидках одновременно зашевелились. Влажное лицо Юкико отвернулось от меня. Я посмотрел поверх ее головы. Звук, похожий на завывания пылесоса, усилился. Через пару секунд из-за поворота в пелене дождя на мокрую дорогу выскочила машина, она вылетела из-за густых зарослей на склоне боком, в заносе, разбрасывая тучу брызг. Завизжали тормоза. Что-то взревело и сине-белый, ярко раскрашенный логотипами и рекламами «форд фокус» устремился прямо на нас. Все вокруг хлопали и кричали, девушки визжали, перекрывая шум дождя. Мы с Юкико молча стояли и смотрели на машину. За ней оставался серый шлейф дождевых брызг. Она быстро приближалась, но все было как в замедленной съемке. Я смотрел поверх головы Юкико и сквозь прозрачное лобовое стекло гоночного форда уже мог различить людей на передних сиденьях. Шлем водителя трясется, рядом был еще человек, штурман – вспомнил я, он держал руках какой-то планшет и уставился в него как будто ни дождь, ни сумасшедшая скорость его не интересовали. Я смотрел на гудящую и ревущую как авиационный двигатель машину и понимал, что в этом стоп-кадре что-то не так. Юкико почему-то слегка подалась назад и уперлась мокрой полиэтиленовой спиной в меня. Я смотрел и за эти доли секунды, пока машина разгонялась по прямой летя прямо на наш отбойник, я никак не мог понять что не так. Водитель, гонщик, шлем закрывал почти все лицо, а что не закрывал он, закрывала белая маска. Только небольшое окно для сощуренных глаз. Даже через горы падающей воды я мог видеть это ясно. Но даже это было уже не важно. Важно было то, что машина летела на нас слишком быстро. Юкико, наверно, уже это поняла, ей не успеть уйти в вираж перед нами…
За несколько метров до виража, на внешней стороне которого мы стояли, скругленный нос форда отвернул вправо, машина нехотя поворачивалась поперек асфальтовой полосы уходя в занос, но было уже поздно. Я успел прочитать слова на борту форда, там было латинскими буквами написано «McRae», внизу еще какое-то незнакомое имя. Мы стояли на краю визжащей толпы, все они думали, что так и задумано, может им действительно ничего не угрожало, ведь гоночная машина летела прямо на нас с Юкико. Я понял это и ужасно медленно прыгнул назад, ухватив скользкими руками желтые полы мокрого плаща оцепеневшей Юкико и потянув ее за собой. Это было спасение.
Тормоза завизжали, раздался скрежещущий удар, мы с Юкико завалились на спины, сначала я прямо в грязь, а потом она на меня. Зонт улетел куда-то в сторону, над нами прямо в небо взлетели большие комья грязи. Что-то промчалось мимо и улетело в кювет, в мокрую траву. Там где только пару мгновений назад стояли мы с Юкико, там две полосы железного ограждения как будто срезало, разорвало.
Я сел в луже вместе с Юкико, мы, не сговариваясь, посмотрели туда, куда улетела гоночная машина. Форд из чистого и белого мгновенно стал коричневым и грязным. Машина перевернулась, а потом нехотя опять стала на колеса, увязнув в мокрой траве и земле, пропахав широкие черные борозды. Мы сидели в грязи и в оцепенении смотрели на машину, криков толпы больше не было, все кроме дождя замерло. Машина встала довольно далеко от нас, сквозь странные штыри, конструкции и ремни, из-за запаски, закрепленной в салоне, ничего не было видно спереди. Наконец дверцу толкнули изнутри, еще раз, отодвигая грязь и землю, наконец, распахнули погнутую дверь со стороны водителя. Кто-то с трудом пролез из салона и, шатаясь, проваливаясь в грязь, выбрался под дождь. Худой человек в синем комбинезоне, он сбросил с головы большой круглый шлем с козырьком и тот шлепнулся в воду. Он посмотрел на свою руку, я тоже перевел свой взгляд с его лица на перчатку. Он сжимал в руке что-то прямоугольное и белое, от этой штуки свисал вниз белый провод, конец которого тонул в грязи. Он разжал перчатку, и в лужу шлепнулась обычная стопятикнопочная клавиатура.